Младшие братья - Страница 34

— Я же тебе говорила — нет! Ума не приложу, что им понадобилось!

— Так может, они ничего плохого не хотят?

— В послании было — «война»! Ты знаешь, что такое война? Я знаю. Мы много больших годов воевали с коротышками. А зелёные — не коротышки, они в Задвери всё знают. Да они её и построили! Теперь каждый человек, умеющий повелевать их вещами, на счету будет. Каждый тиун, каждый толмач…

Максима осенило. Вот она, законная возможность попасть в Задверь, увидеться с Инженером! Он поспешил напомнить:

— Я тоже толмач.

— Какой ты толмач! — отмахнулась Огница. — Ты половины человеческих слов не знаешь.

— Зато вещами криссов я управлять умею. У меня же в голове мозгач! И у Шура, и у Гуни…

Огница продолжала хмуриться.

— Нелюдям в Задвери делать нечего. Может, они шпионят для зелёных? Может, и ты шпион?

Но уверенности в её голосе не было.

— Тогда и Рен-Рендук может шпионом оказаться! — парировал Максим. — А вы ему сразу поверили.

Девушка помолчала немного, нехотя кивнула:

— Ладно, поплывём вместе в Главец. Там решат, как с вами быть.

О том, что судьбой пленников она будет распоряжаться сама, Огница более не заикалась.

Течение, напряжённая работа гребцов, а под конец и попутный ветер помогли добраться до цели за девять дней.

Город был раз в пять больше Древца и выглядел куда солидней. Крепость из белого камня, мощённые брусчаткой улицы, тянущиеся на добрых полкилометра причалы — и везде сновали дружинники в бронежилетах и кольчугах, с палашами, копьями, арбалетами. Они делали город похожим на встревоженный улей. Местные жители, напротив, предпочитали отсиживаться по домам. Тревога, страх, непонимание происходящего буквально витали в воздухе.

Первоначально криссы объявились на территории, принадлежащей олли. Налетели, словно рой больших зелёных мух, вытеснили коротышек из Задвери, заставили бежать в свой мир. Затем принялись за людей. Хранители были готовы к нападению, послали в Добрию за подмогой. Первые отряды стражников вошли в Задверь, хранители и самые умелые из тиунов добыли для них оружие. Так что криссов встретило умело организованное сопротивление. Первые их рои были рассеяны, отброшены назад.

Но криссы — не олли, с ними не договоришься о перемирии. Они вообще не вели переговоров. Они поставили ультиматум: люди должны подчиниться, сложить оружие, доверить им свою жизнь и судьбу, — и не хотели от него отказываться. Естественно, люди подчиняться отказались. Война обещала стать затяжной, тяжёлой, хоть и не такой кровопролитной, как война с коротышками — ни ножей, ни арбалетов у криссов не было. А станнер отбивает мозги лишь на время. Если враги не доберутся до подстреленного, не утащат, то он очнётся, как ни в чём не бывало.

Однако затяжной войны не получилось. Когда к двери подтянулись основные силы стражи, люди решили контратаковать. Девять сотен вошло в Задверь, и… бесследно там сгинуло. Уже три дня никто не возвращался. Чем закончилось контрнаступление, что творилось по ту строну спирали, не знал никто. С каждым днём в Добрии становилось всё тревожней.

Если Главец напомнил Максиму растревоженный улей, то военный лагерь, расположившийся в пяти километрах от города, походил на муравейник. Шатры, шатры, шатры — в глазах рябило от всевозможных княжеских гербов и штандартов. Самые большие и богато разукрашенные — для князей, поменьше и скромнее — для советников, обычные — для дружины. Большой Совет Добрии собрался в полном составе. И день за днём, почти непрерывно князья обсуждали: как быть? Вести войско в Задверь или строить оборонительные сооружения? Или ждать вестей от хранителей? Прежде всего, от Главного Хранителя Задвери, от Инженера. Большинство склонялось к третьему варианту. Потому войско томилось в ожидании и бездействии, проедало исправно подвозимый провиант. И с каждым днём всё сильнее страшилось неизвестной опасности.

Отряд Огницы прибыл в лагерь последним, все остальные стражники, призванные в Главец, ушли в Задверь. И получилось, что Огница владела единственным в лагере глушилом, а Максим был единственным толмачом. Совету доложили об этом раньше, чем они высадились из причалившей к пристани лодьи. И Совет немедленно затребовал их пред свои очи, так что ни умыться, ни потрапезничать они не успели. Чуть ли не бегом бежали от города до лагеря.

Совет заседал в просторном, кумачово-красном с чёрными разводами шатре. Снаружи тройным плотным кольцом стояли охранники, внутри дозволено было присутствовать только князьям. Огницу и Максима обыскали на входе, втолкнули в шатёр.

После яркого изумрудного полдня багряный сумрак показался темнотой, ни многочисленные прорези-окна, ни светильники не помогали. Максиму пришлось щуриться, чтобы сообразить, кто именно из сидящих вокруг него людей говорит. А Огница так и вовсе растерялась, оказавшись посреди такого знатного собрания. Сжалась, голову в плечи втянула, точно и ростом меньше сделалась. И вперёд не лезла, против обыкновения.

— Юноша и девица? — с сомнением произнёс сидящий напротив Максима бородатый мужчина в тёмном атласном камзоле с пухлыми, будто надутыми рукавами. — Как им доверить такое важное дело?

— Если у мальчика мозгач, то выбора у нас нет, — возразил ему человек с длинными, лежащими на плечах светлыми — или седыми? — волосами. — А вот девушку заменить мы можем.

Глаза начали привыкать к полутьме, теперь Максим различал лица и одежды людей. Меньше всего это собрание походило на княжеский совет, как он себе его представлял по картинкам в учебнике истории. Одежда собравшихся в шатре людей была самая разнообразная: жакеты и френчи, джемперы и безрукавки, рубахи и туники. Пожалуй, такое скорее ожидаешь увидеть на трибунах стадиона во время футбольного матча, но никак не на княжеском совете. Максиму стало смешно, и страх перед людьми, решающими его судьбу, улетучился.